Спецагент из ниоткуда - Страница 92

– Нет!!!

Вопль женщины прозвучал подобно крику смертельно раненого зверя. Она упала на подушки и забилась в конвульсиях. У Кремера не было желания приводить ее в чувство по всем медицинским правилам. Он попросту грубо отхлестал ее по щекам и усадил в кресло.

– Садись и слушай, а если будешь устраивать представления, сломаю тебе руку.

Актриса вжалась в спинку мягкого кресла, сверкая из темного угла белками глаз, словно загнанная и потому вдвойне опасная рысь. Кремер не стал садиться, расхаживал по захламленному паласу, не обращая внимания на пластмассово-стеклянный хруст под ногами.

– Начнем с нашего знакомства. С того, как я чуть не сбил тебя машиной на съемке. Ты знала, что снимается трюк, видела разметку – и вдруг возникла перед машиной! Потом ты приводишь меня сюда. Я нашел вот что… – он сделал шаг к стеллажу, взял небольшую серую книжечку. – Это пропуск в плавательный бассейн, абонемент секции для прыжков в воду. Твой вид спорта… Тебе не грозила ни малейшая опасность. – Он швырнул пропуск обратно на книги. – Следовательно, тебе нужно было познакомиться со мной, по видимости, случайно, но, если можно так сказать, быстро и эффективно. Я об этом уже тогда догадался, но причины понять не мог. Все встало на свои места лишь после мнимого несчастного случая с Шабановым. Тебе нужен был надежный свидетель. Приезжий каскадер – вариант беспроигрышный: приезжий – значит, сговор маловероятен, каскадер – значит, профессионально не склонен к истерикам и самообману. Расскажет все точно, как было, гарант доверия. Казалось, Шабанов рисковал, ведь кто-то мог бы все же выйти в лоджию! А на самом деле никакого риска не было – его страховала ты. Приди Оксане или мне мысль во что бы то ни стало выскочить в лоджию и посмотреть вниз, ты бы придумала, как нас удержать… Далее. Внизу у подъезда меня увидел из машины и опознал Голдин, приехавший посмотреть, как сработал их трюк…

– Кто такой Голдин?

– Руку сломаю! Теперь ты и Шабанов узнали, кто я… Не повезло тебе со свидетелем! Ты поняла, что я рано или поздно выйду на Бориса Каргина. Я считаю более чем вероятным, что не Шабанов, а ты убедила Бориса сдать квартиру. Бездна обаяния, соблазнительная улыбка, романтическая история, да? А потом ты поехала к нему и убила его.

– Ложь, – хрипло выдавила актриса.

– Да? Смотри, что я нашел там на полу.

Кремер вынул из кармана маленький металлический предмет и поднес к ее глазам. Она отшатнулась, словно он держал в руках тарантула.

– Это одна из твоих заколок для волос, – продолжал Кремер. – Я хорошо рассмотрел их, когда мы танцевали вот здесь, в этой комнате.

– Такие заколки на каждом углу продаются…

– Да, – согласился Кремер, – для формальной улики слабовато. Но мне достаточно, и ты понимала это. Вернувшись домой, ты недосчиталась заколки, перепугалась и рассказала Шабанову, что я могу найти заколку и стану подозревать тебя. Впрочем, вам все равно необходимо было меня убрать… Сначала бомба в холодильнике – не вышло. Потом на съемке ты подрезала канаты после репетиции трюка. И снова неудача. После этого – записка с предложением отыскать сталкера. Вот уж из подземелий я никак не должен был выйти живым… Однако я забегаю вперед. Вернемся к смерти Оксаны. Ее тоже нужно было убрать, так как позже ее могли вызвать в морг для опознания. Хотя труп и был изуродован, она могла понять, что это не ее муж… Сам он не мог убить ее по двум причинам. Возвращаться в дом, где его знают, было опасно. Да и сцена возвращения якобы погибшего мужа повергла бы Оксану в такое состояние, что ему вряд ли удалось бы чисто сымитировать самоубийство. Другое дело ты. Пришла утешать подругу, гладила ее по голове, сидя на подлокотнике кресла, незаметно вытащила из сумочки пистолет и выстрелила ей в висок. Потом ты вытерла платком рукоятку пистолета, приложила пальцы Оксаны к оружию и оставила его на полу. Набрала на компьютере слово «Простите» и ушла.

– Бездоказательный бред…

– Хочешь знать, как я до всего этого додумался? Не сразу, конечно… В фильме с участием Оксаны есть некий фрагмент, ничего никому не говорящий… Никому, кроме меня. Там с краю экрана – кончик хвоста вот этого льва. – Кремер указал на огромного плюшевого льва, сидящего на тахте. – Фильм снимался здесь, в этой самой комнате. После вечеринки, на которой Шабанов подсыпал Оксане наркотик, ты увезла ее сюда, переоделась в костюм кошки… Интересно, из какого фильма реквизит…

– Ты ничего не докажешь!

– Я еще не закончил. Напротив, я только начал… Теперь о главном, о твоем отце. Приехав в Москву, он передал тебе свой призыв. Никому больше довериться он не мог… А ты предала его и в конечном счете убила. Он надеялся, что ты сумеешь найти человека, на которого можно положиться, так? Но ты усмотрела шанс обогатиться и отправилась прямиком к Шабанову… А ведь отец спас тебя, когда тебе грозила тюрьма за убийство мужа. Именно профессор Скрябин и генерал Стрекалов инсценировали твое самоубийство и похоронили в Берчогуре закрытый гроб со свинцовым бруском или что там было. Я видел обелиск с твоей фотографией… Только они двое на всем свете знали, что Галина Скрябина жива. В одном ты не солгала мне – ты действительно была в Лондоне и действительно училась в школе Питера Пайна. Но посольство тут ни при чем, никогда не служил там профессор Скрябин… Вот документ. – Кремер достал из кармана бумагу, переданную ему Горецким. – В нем сказано, когда именно Алена Сельвинская – тогда тебя уже звали так – прибыла в Англию, чем там занималась, когда уехала. Генерал Стрекалов сделал тебе новые документы, новую жизнь… Что ж, ты по-своему отблагодарила генерала, как и отца. Когда вы затевали вашу крысиную возню, генерал оставался единственной нитью, связывавшей тебя и профессора Скрябина, единственным, кто знал правду о тебе, не считая твоего отца. Он был опасен для вас… И вы его убили. Подробностей я не знаю и вряд ли узнаю, но все было именно так. Но как смог связаться с тобой профессор Скрябин в Москве? Ведь за ним беспрерывно следили. Я догадался, просматривая файлы об этой слежке. Вечером он посетил театр и даже передал актрисе на сцену цветы. Твой театр. В файле ничего не сказано о том, какой актрисе предназначались цветы, но они предназначались тебе. А в букете была спрятана записка…