Спецагент из ниоткуда - Страница 86

Он выключил рацию. В его глазах мелькнули знакомые Кремеру насмешливые искорки.

– Этот раунд будет за мной…

Кремер поднял брови:

– Да? А я думал, вам известно, что ни один захват самолета ни в одной стране еще никогда не кончался благополучно для угонщиков.

Шабанов усмехнулся:

– Наверное, только ни у кого из них не было вот этого. – Он показал край спрятанной в верхнем наружном кармане куртки зеркальной капсулы.

– А где остальное?

– У меня, конечно.

Тишина следующих полутора часов нарушалась только периодически возникающим плачем ребенка и ласковыми уговорами матери. Наконец ожил сигнал радиовызова.

– Ваше условие выполнено. На третьей РД для вас приготовлен Ту-154 борт 85503. Получено разрешение на беспосадочный перелет над территорией Казахстана, но придется сесть в Орске для дозаправки.

– Пусть так, – согласился Шабанов. – Кремер, садитесь за руль и давайте на третью РД, прямо к трапу.

– А где третья РД?

– Вон там…

Когда Кремер проходил к водительскому креслу, он быстро прикинул шансы на внезапную атаку. Но левая рука Шабанова плотно прижималась к карману с капсулой, а в правой был автомат… Они обменялись красноречивыми взглядами, делавшими диалог излишним.

Кремер подогнал автобус к самому трапу, как и было сказано. Шабанов проводил заложников под прицелом в самолет, оставив в автобусе пятерых мужчин.

– Вы свободны, – объявил он.

– Я готов лететь с вами, – сказал длинноволосый худой парень лет восемнадцати, – если вы отпустите женщину с маленькой девочкой. Ребенок устал… Ей страшно, и она голодна…

Ответом послужил взмах автоматного ствола.

– Впрочем, – проговорил Шабанов, – скажите там, чтобы с экипажем прислали еды… И сигарет.

Кремер поднялся по трапу последним из заложников. Разумеется, ни внутри самолета, ни поблизости никакие группы захвата не прятались. Горецкий хорошо растолковал всем, насколько велика опасность. По той же причине и снайпер не мог попытаться снять Шабанова. Исключался и газ – если Шабанов упадет, капсула может разбиться…

Вскоре появился экипаж – командир корабля, он же первый пилот, седой спокойный человек лет пятидесяти, смотрел на Шабанова с нескрываемым презрением. Его сопровождали второй пилот, штурман и бортинженер. Шабанов не разрешил закрывать дверь в кабину пилотов. Принесенный командиром пакет с едой Шабанов сразу отдал молодой матери, а пачку сигарет распечатал, закурил и жадно затянулся.

Первый пилот занял правое командирское кресло, остальной экипаж расположился на своих местах.

– Как с горючим? – спросил командир, надевая авиагарнитуры – наушники с микрофоном для переговоров с землей и экипажем.

– Порядок, – отозвался бортинженер. – Полная загрузка, тридцать тонн.

Командир нажал на штурвале кнопку «радио».

– Москва, руление, я борт полсотни три, разрешите запуск.

Голос отвечавшего невнятно прохрипел в наушниках. Двигатели лайнера взвыли, потом звук медленно стих. Самолет вырулил на полосу и застыл, готовясь к взлету.

– Москва, старт, я борт полсотни три, разрешите взлет, – произнес командир, прислушался к короткой реплике диспетчера старта и ответил: – Я борт полсотни три, взлетаю.

Лайнер разбегался по полосе. Шабанов с полузакрытыми глазами сидел в кресле. Поза у него была обманчиво расслабленной – Кремер не сомневался, что тот пристально следит за каждым его движением. Что касается заложников, то и среди них мог найтись доморощенный Чак Норрис, но они были далеко, к тому же пристегнулись ремнями.

Борт полсотни третий взлетел. Полет проходил как по нотам, если не считать внезапно устроенной пожилой женщиной истерики, не относившейся к ее положению заложницы – она просто боялась летать. Экипаж контролировал полет по радиосигналу, дающему направление на приводную радиостанцию, по бортовой навигационной системе, изредка переговариваясь с землей. Казалось, это обычный мирный рейс и вот-вот в динамиках прозвучит мелодичный голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры, наш самолет начал снижение в аэропорт города Орска. Просим вас пристегнуть привязные ремни…»

Но на борту не было стюардесс, а ремни и так никто не расстегивал.

На подлете к Орску командир связался с диспетчером подхода.

– Орск, подход, я борт полсотни три, высота девять двести, скорость девятьсот. Понял, довернуть два градуса влево. Снижаюсь до высоты круга, ветер пять метров.

Самолет заходил на «коробочку», земля встала почти вертикально в иллюминаторах правого борта. На подлете к полосе лайнер прошел три маркерных маяка, каждый сигнализировал о себе звонком и миганием табло «пролет маркера». Шасси коснулись бетона полосы. Самолет несся вдоль строя пожарных и медицинских машин.

Некий генерал попытался вступить в переговоры по радио.

– Освободите заложников, сдавайтесь… У вас нет шансов… Будьте благоразумны… Мы гарантируем вам жизнь…

Шабанов подмигнул Кремеру и ответил:

– Заправляйте самолет.

Менее чем через час борт полсотни третий снова был в воздухе.

32

В аэропорту Душанбе Шабанов выдвинул новые требования:

– Мне нужен вертолет Ми-8 с экипажем и три парашюта. Я возьму с собой только двух заложников – это для гарантии исправности парашютов. Мы выпрыгнем втроем, и если… Хотя нет, вы и так не осмелитесь. Ведь если я разобьюсь, разобьются и капсулы, все вместе… Они в моем поясе. Можете еще раз проконсультироваться с полковником Горецким.

Вертолет приземлился на полосе, невдалеке от трапа. Шабанов, как и обещал, взял лишь двоих – женщину и мальчика лет десяти, не считая Кремера, разумеется.