Спецагент из ниоткуда - Страница 47

В просторном безлюдном помещении вспыхнул яркий свет бестеневых ламп. Три человека подошли к прозрачному кубу в центре зала, напоминающему огромный аквариум. Профессор отпер сейф, достал рабочий журнал, отметил дату и время.

– Серия сорок два, – распорядился он.

Ассистент постучал по клавиатуре компьютера. Манипуляторы внутри стеклянного куба подняли полуразложившееся тельце кролика, находившееся там со вчерашнего дня, и перенесли его на нечто вроде маленького операционного стола. Из опустившихся с гудением гофрированных труб вырвались сверкающие иглы и вонзились в то, что еще недавно было живым существом. Дернулись стрелки циферблатов, взметнулись мерцающие столбики светодиодных индикаторов, по экранам пробежали ряды цифр.

– Вывод автоматических энзимов из лизосом ускорен, – услышал профессор в наушниках приглушенный голос ассистента. – Коэффициент двенадцать и шесть. Еще уточнить?

– Не надо, – буркнул Дмитрий Петрович. – И так вижу.

– Цепная реакция автолиза… Где-то два и девять, и возрастает.

– Хватит. – Профессор махнул рукой. Ассистент дотронулся до квазисенсора. Манипуляторы смахнули останки кролика в черную воронку, и поток дезинфицирующей жидкости унес их прочь, к расположенным глубоко под землей высокотемпературным кремационным печам.

– Где-то мы ошиблись, – сказал профессор. – Вместо того чтобы замедлять гидролиз органики, бета-13 ДНК стимулирует его по сравнению с предыдущей серией.

– Я думаю, все дело в последней партии «Фантома-ноль», – пробормотал ассистент.

Все трое одновременно посмотрели в одну сторону. Там, в высоком титановом сейфе, хранилась небольшая емкость, похожая на атташе-кейс. А внутри ее в упругих ячейках покоились восемь одинаковых запаянных цилиндров из зеркального стекла, как миниатюрные термосные колбы.

– Может быть, – продолжил ассистент, – им не удалось на сей раз достичь нужной степени очистки. Возможно, загрязнение азотом воздуха…

Второй ассистент что-то торопливо набрасывал в журнале, неловко удерживая капиллярную ручку пальцами в защитной перчатке.

– Профессор, посмотрите, – позвал он. – Если разорвать репликативную молекулу вот здесь…

Дмитрий Петрович опустился на вращающийся стул возле пультов.

– Нет, – сказал он.

– Почему нет? – удивился молодой человек. – Смотрите, вот схема…

– Не в том смысле «нет», – устало проговорил старик. – Я не буду сегодня работать. Я… Неважно себя чувствую. Пойду домой.

– Что с вами, профессор? – взволнованный ассистент подошел к нему. – Сердце? Может быть, укол? Непременно сейчас же зайдите в медпункт!

– Да, спасибо, Юра… Непременно. – Профессор поднялся и направился к выходу. – Все в порядке, работайте. Серия сорок три… Попробуйте, что вы там придумали.

У двери профессор поднял телефонную трубку.

– Скрябин, возвращаюсь, – произнес он.

Внутренняя дверь плавно открылась и вновь закрылась за профессором. После полной автоматической дезинфекции Скрябин вновь переоделся, и в тамбур-шлюз вошли двое крепких парней. Они носили белые халаты, но род их деятельности на объекте был далек и от науки, и от медицины. С обычным извиняющимся видом они молниеносно обыскали ученого и кивком отпустили его. Любой выходящий из Лаборатории-1 неизбежно подвергался этой процедуре, будь то хоть десять раз в день. Исключений не делалось никогда и ни для кого.

По дороге к лифту на поверхность профессор даже не взглянул в сторону медпункта. Он не солгал, ему действительно нездоровилось, но причина недуга коренилась глубоко и оставалась неподвластной медикаментам.

Выйдя из лифта, Скрябин миновал светлое помещение, залитое утренним солнцем сквозь кроны многочисленных деревьев, и вышел на километровую кедровую аллею, протянувшуюся от лабораторного комплекса к жилому сектору. Превосходная погода лишь ухудшила его настроение. Он торопливо, не оборачиваясь, пересек асфальтированную дорожку, ведущую к мрачным каменным строениям – казармам охраны, приветствовал двух коллег из Лаборатории-2, попавшихся навстречу. Вообще-то, у профессора была машина – «Пежо-306», на которой он мог ездить по территории объекта, – привилегия по статусу, возрасту и заслугам, но он редко ею пользовался.

У ворот жилого сектора, или городка, как его называли ученые, на Скрябина угрожающе уставились мертвые глаза телекамер. Потом створка ворот отползла вправо: дежурный у мониторов узнал профессора. А если бы к воротам направлялся чужой, он был бы немедленно задержан службой безопасности… И кто бы он ни был, ему вряд ли стоило бы завидовать. Даже один факт существования объекта «Адамант» являлся самоценным секретом. Территорию и со спутников практически бесполезно было фотографировать – тайга, озеро, больше ничего.

Жилой городок представлял собой несколько уютных коттеджей, накрытых большим металлическим куполом. Над этим куполом можно было сколько угодно летать на самолете хоть на минимальной высоте – и видеть тайгу, только тайгу. А специальное покрытие металла с элементами технологии «Стелс» делало его слабо уязвимым для большинства средств обнаружения. Маскировкой занимались высококлассные мастера.

Коттедж профессора Скрябина, самый большой и комфортабельный, располагался прямо у стены купола, над обрывом к озеру – прислушавшись, ученый мог различить ритмичное пыхтенье насосов водозаборной установки внизу. Хитроумная система освещения внутри купола полностью имитировала естественный свет, вдобавок еще и следуя смене дня и ночи. Проектировщики и строители на славу позаботились о том, чтобы научный персонал не испытывал никаких психологических неудобств и мог сосредоточиться на работе.