Спецагент из ниоткуда - Страница 3

Раттенхубер и Людден-Нейрат взошли на борт. Фрегаттен-капитан встретил их уставным приветствием, после чего все трое обменялись рукопожатиями.

– Не угодно ли позавтракать в кают-компании, господа? – предложил Хелген, прекрасно зная, что последует отказ. У них наверняка нет времени. Сейчас в рейхе ни у кого нет времени, и его остается все меньше…

– Спасибо. – Штандартенфюрер наклонил голову. – Жаль, что мы вынуждены отказаться. Нам приказано немедленно доставить вас на аэродром. Вас ждет рейхсляйтер.

Манфреду Хелгену не впервые предстояло встретиться с рейхсляйтером Мартином Борманом. В первый раз это произошло 23 марта 1942 года, вечером в понедельник, когда фюрер пожелал лично наградить фрегаттен-капитана за совершенный им подвиг Железным крестом. U-536 потопила американский крейсер, на котором находились высокопоставленные представители главнокомандования флота США. Когда крейсер пошел на дно, офицеры пытались спастись на подоспевшем на помощь малом корабле сопровождения. Хелген преследовал его, догнал и уничтожил.

По возвращении в Германию его пригласили в ставку Гитлера «Вольфсшанце». После награждения состоялся скромный ужин. Присутствовали генерал Карл Генрих Боденшатц, постоянный представитель воздушных сил в ставке фюрера, бригаденфюрер Вальтер Хавель из Министерства иностранных дел, рейхсляйтер Борман, личный биограф Гитлера тридцатилетний оберрегирунгсрат Пикер и Хелген.

Рядом с дверью располагалась телефонная будка. Извинившись перед соседями по столу, Мартин Борман направился к телефону. Хотя он плотно прикрыл за собой дверь, его могучий бас рокотал и громыхал на всю столовую.

В этот момент появился фюрер: он немного задержался, читая сводку иностранной прессы. Гитлер находился в превосходном расположении духа. Подмигнув присутствующим, он с улыбкой показал на телефонную будку.

– Ну и взбучка! – воскликнул он.

Борман закончил разговор и вернулся к столу. Шла легкая, ни к чему не обязывающая беседа – говорили о содержании сусла и алкоголя в пиве, о новой книге Булера, посвященной Наполеону, о Лютере и готическом стиле в архитектуре. За десертом фюрер, желая сделать приятное Хелгену, в честь которого, собственно, и давался сегодняшний ужин, заговорил об успешных действиях германского подводного флота.

– Как приятно сообщить, дорогой Хелген, – сказал он, – что тоннаж потопленных кораблей наконец составил круглое число. Семьдесят одна тысяча тонн! Это больше, чем американцы могут построить за месяц… Корпуса кораблей еще можно склепать, а двигатели? В этом-то вся проблема.

Хелгену было известно, что США строили намного больше судов, чем теряли от немецких субмарин, но он промолчал.

– Не знаю, как американцы, – заметил Боденшатц, – а что до англичан, они превосходно воюют на море. Хотя бы потому, что знают о превосходстве итальянцев в авиации и тем не менее рискуют отправлять конвои, да еще без сопровождения линкоров.

– В объятия герра Хелгена, – преувеличенно мрачно сказал Борман, и все засмеялись.

– В отличие от янки, – отозвался бригаденфюрер Хавель. – Не спорю, они хорошие моряки, но для морской войны непригодны.

– Господин Рузвельт не рассчитывал на то, что у нас есть такое мощное оружие, как подводные лодки, – произнес Гитлер. – Наше преимущество в том, что мы с самого начала ограничились всего несколькими типами субмарин и учли все их особенности при серийном производстве. Основа остается неизменной, а вот в конструкцию отдельных подводных кораблей можно внести изменения.

Эта реплика фюрера не оказалась брошенной на ветер. Вскоре на U-536 была установлена новейшая радиоаппаратура и дополнительное оборудование. Уже тогда Гитлер задумал использовать субмарину Хелгена для специальных операций. Разумеется, ни ему, ни другим присутствовавшим за столом не могло прийти в голову, что всего через три года война будет безнадежно проиграна и «специальные операции» окажутся связанными с поспешным бегством.

– Вообще, нашим подводным лодкам, – продолжал фюрер, – суждено сыграть решающую роль в войне. Ну, хорошо: пусть даже господину Рузвельту удастся не допустить распространения военных действий на Исландию – как он любит выражаться, его перевалочный пункт западного полушария. Но положение вещей ныне таково, что уже вся Атлантика, а не только та ее часть, где проходят северные английские конвои, стала зоной оперативных действий наших субмарин! Им даже на руку, что в Средней Атлантике ночи длятся по 8 – 10 часов, не так ли, дорогой Хелген?

После ужина и просмотра нового выпуска «Дойче вохеншау» (обилие кадров с ликующими детьми привело Гитлера в восторг) фюрер и Борман тепло попрощались с Хелгеном, а начальник сопроводительной команды штурмбаннфюрер Гешке сообщил ему о предоставлении двух суток отпуска.

Весь следующий день Хелген провел в Восточной Пруссии у престарелых родителей (они погибнут в автомобильной катастрофе в 1943 году), а затем отправился в Берлин – к Анне.

Они сидели в уютном погребке близ ратуши, при свечах, и говорили о будущем. Тогда они еще не были женаты. В одни и те же понятия они вкладывали разный смысл. Для Анны «потом» означало «после победы». Хелген вообще избегал говорить о конце войны. Нет, он не был паникером или пораженцем, да и военная ситуация марта 1942 года вряд ли могла натолкнуть немецкого офицера на мысль о том, что Германия способна проиграть. Но он был солдатом, а любой солдат хорошо знает, что не всякая война заканчивается победой, военное счастье изменчиво.